Алексей Гасников - Октябрь [СИ]

Однако Октябрь решила, что все же стоит поторапливаться, и поэтому поспешно приблизилась к столу. Дневник лежал в верхнем ящике. Все также орудуя ножом, девушка сорвала замок и извлекла ящик наружу вместе со всем его содержимым. Здесь были какие-то бумаги, несколько пожелтевших фотографий, еще что-то — книжица лежала в углу. Октябрь сразу же узнала ее так, как если бы не раз сама видела прежде. Черный кожаный переплет, укрепленный по углам металлическими накладками. На лицевой стороне не столько на глаз, сколько на ощупь угадывалось какое-то тиснение.

Вынув дневник, Октябрь сунула его за пояс: дело было сделано, теперь оставалось только уйти.

Возвращаться тем же путем было слишком рискованно, поэтому для отступления Октябрь решила воспользоваться окном. Оно выходило в сад и выбраться через него из дома не составляло труда.

Открыв задвижки, она уже отворила одну из частей окна, когда дверь в кабинет внезапно распахнулась и властный голос велел ей не двигаться.

— Стой на месте, — услышала Октябрь.

А следом увидела немолодого мужчину. Он был одет в халат, перепоясанный длинным шнуром с мохнатыми концами, а в руках держал пистолет. Полоса лунного света делила его фигуру пополам.

Поняв, что попалась, Октябрь замерла на месте. Мозг тут же судорожно заработал, ища пути к спасению.

Однако в следующую минуту произошло удивительное: мужчина сделал шаг вперед, взглянул Октябрь в лицо и замер. Весь вид его выражал крайнее потрясение, словно бы он увидел призрака. Рука с пистолетом дрогнула.

— Ада, — произнес он и следом, словно не веря сам себе, пробормотал. — Не может быть…

Забыв про пистолет, мужчина неуверенно, как во сне, двинулся в сторону Октябрь. Такое лунатичное поведение испугало девушку еще больше, чем оружие. Незнакомец был будто бы не в себе и медленно наступал, подходя все ближе и ближе. Но вдруг тишину расколол ужасный звон, родившийся в дальней части дома, и она посыпалась осколками битого стекла. Мужчина отвлекся, обернувшись на звук.

Воспользовавшись его замешательством, Октябрь распахнула оконную раму и, не глядя, прыгнула вниз.

Цветочная клумба смягчила приземление.

От шума очнулись собаки; мечась на сдерживающих их цепях, они зашлись лаем и хрипом. Проснулся кто-то из слуг. В доме началась суета.

Не теряя времени, Октябрь побежала к калитке, где ее уже ждал Меррик. Однорукий вор выглядел таким же возбужденным и запыхавшимся, как и девушка. Не произнеся ни слова и обменявшись лишь одним коротким, но многозначительным взглядом, оба сообщника в одном и том же направлении бросились прочь.

Пробежав чуть больше квартала, они нырнули в темный переулок и лишь тогда остановились.

— Погони вроде бы нет. А я уж было решил, что ты серьезно влипла, — сказал Меррик, когда перебравшись на соседнюю улицу они зашагали вдоль спящих домов. Мимо все так же плыл странный ржавый туман.

— Я тоже, — ответила ему Октябрь, — но ты вовремя вмешался. Кажется, я нарвалась на какого-то сумасшедшего. Знаешь, он похоже меня с кем-то спутал…

— С чего ты взяла?

— Этот чокнутый назвал меня чужим именем и смотрел так, будто я вернулась с того света.

— Странно, — согласился Меррик. — Но ты успела взять то, что нужно?

Вместо ответа Октябрь похлопала себя по ремню, за который был заткнут дневник.

— Осталось только вернуть его Модо, — сказала она, — и на этом наша часть сделки будет выполнена. Но это завтра. А сейчас неплохо бы найти ночлег.

Меррик с ней согласился.

Отыскать гостиницу не составило труда. За полторы монеты заспанный управляющий предоставил им холодный ужин из остатков того, что не доели постояльцы, кувшин кислого пива, и, выдав два набитых соломой матраца и объяснив, что все дешевые места заняты, проводил в деревянный пристрой, выходивший на внутренний двор и выполнявший роль подсобного помещения.

Внутри сарая было довольно-таки чисто и относительно просторно. Немногочисленные ведра и метлы ютились в дальнем углу, оставляя большую часть свободной, так что здесь действительно без проблем можно было уместиться даже вчетвером.

Перекусив, Октябрь расстелила свой лежак ближе к дальней стене. Однорукий вор устроился почти у самой двери. Перед тем как заснуть она хотела было изучить добытый трофей, но сон оказался сильнее. Стоило ей лишь прилечь, как глаза ее тут же сами собой сомкнулись, по телу разбежалась сонная тяжесть, и, влекомое грузом усталости и пережитого за день, сознание погрузилось в темную воду ночного забвения.

Вечер… Жидкий свет фонарей… Шумная улица…

Октябрь восемь.

Она бредет среди человеческих фигур. Где-то слышится визгливый женский смех, крики, ругань. Из открытой двери ближайшего бара доносится надсадный голос расстроенного пианино. В двух шагах от входа, привалившись к стене, блюет матрос.

Октябрь испугана. Как она здесь оказалась? Она пытается вспомнить, но не может. Пустота завладела ее памятью, хотя… Кое-что все же всплывает, но очень смутно и лишь отдельные образы, фрагменты. Словно кусочки мозаики. Кажется, она от кого-то бежала. Кажется, за нею кто-то гнался. Но кто? И как она оказалась здесь?

Вокруг снуют человеческие тени. Незнакомые, безобразные, пугающие… Они находятся в постоянном движении, словно боясь остановится.

Октябрь движется мимо темного переулка. Он похож на черную каменную пасть, источающую помойный запах. Большую его часть занимает мусорная куча, в которой, как кажется, движется что-то. Крысы? Она боится крыс. Но тут прямо из переулка на нее вываливается грязный бродяга. Его глаза безумно сверкают в свете уличного газа, щербатый рот искривлен страшной гримасой. Отвратительно ругаясь, он пытается ухватить Октябрь, но ей удается увернуться. И, вскрикнув, она бросается прочь, слыша, как вдогонку ей летят проклятия.

Сердце в груди бьется вдвое чаще, чем ударяются о землю ботинки. Вперед, без оглядки, не разбирая дороги.

Она бежит, сама не понимая куда, лишь бы подальше от этого страшного места. Но вдруг чья-то рука, останавливая, ложится ей на плечо, и сердце в груди вмиг обмирает. Испугано, Октябрь вскидывает глаза и…

Но человек, стоящий перед ней, вовсе не тот испугавший ее бродяга. Высокий, в рыжих усах, его лицо выглядит вполне благообразно, хотя одежда изрядно поносилась и местами на ней заметны следы починки. Он смотрит на Октябрь внимательными, задумчивыми глазами.

— Ты чего-то испугалась? — спрашивает он. Голос у него приятный.

Но Октябрь до сих пор настолько напугана, что не может произнести ни слова в ответ.